на Кулакова. Он обводит толпу равнодушным взглядом. Мэр что-то там лепечет, в попытке исправить ситуацию. Хотя все слышали сказанное и уловили подтекст.
Насмешливо выдохнув, все-таки не удерживаюсь от фырканья.
— Да это смешно вообще! Зачем ему стекла стрелять? Глупости не плодите.
Строитель даже не оборачивается в мою сторону и заходит в соседнее здание. Некоторые горожане со мной согласны, а две женщины бурно протестуют.
— Ну так, это же просто пустые магазины! — заявляю я им. — Абсурд, серьезно. Странный обстрел какой-то.
Глядя на меня непрерывно, Кулак старается скрыть удивление. Небось думает, что я подлизываюсь. Пусть воображает что угодно, но я с тупостью и несправедливыми обвинениями соглашаться не собираюсь.
Даже если они касаются этого беса.
Одна из товарок продолжает спорить, но я лишь закатываю глаза.
По дороге к магазину Миры Никоновны он нагоняет меня.
— Лин сказал, ты на подготовку концерта не идешь.
Мне приходится остановиться, хотя последнее, что хочу делать — разговаривать с Кулаковым. Еще и посреди улицы.
Хотя. Посреди улицы точно лучше, чем наедине.
Сердце нагоняет удары. Господи, как же ненавижу эти всплески. Они теперь будут преследовать меня, стоит Кулаку вдохнуть в моем присутствии?
— Нет, — буркаю и волосы поправляю. — Точнее, да. К концу подготовки подъеду, и может на концерт останусь. Лин сказал сцену устанавливают далеко от границы.
Смотрю на него выжидающе.
— Ага, — отзывается и рукой указывает на оставшиеся позади осколки. — Это вообще советскими патронами похуярили. Камер здесь, конечно, нигде нет.
— Я знаю, что это не ты, — ощетиниваюсь, а затем спокойнее выдыхаю. — Вот и установи камеры.
Собираюсь шагать дальше, но он перехватывает меня за запястье. Смотрим вдвоем на его ладонь, полностью поглощающую мою кисть.
Мысленно я уже отвела руку назад, но в реальности стою и не шевелюсь. Не могу. Кожа не позволит лишить ее такого источника удовольствия. Чистого, непрерывного и бурного источника.
Кулаков отпускает мое запястье через какое-то время.
— Откуда знаешь, что не я? — неотесанно спрашивает он. Иногда Василий проглатывает часть звуков — будто из-за дурной дикции — и сейчас один из таких моментов.
— От верблюда, — насмешливо наклоняю голову в сторону. — Зачем это тебе? Я же говорю, странно все как-то.
— Это да, странно.
Ему пора разворачиваться и идти обратно. Братва с мэром ожидают возле места происшествия. А меня — Мира Никоновна.
Но сразу Кулак не уходит.
Стоим, как и застыли, бесцельно. Вроде и не впиваемся взглядами друг в друга, но иногда глазами встречаемся.
Будь каждый контакт подлиннее — может и гром среди ясного неба на нас обрушился бы.
В голове я игнорирую то, что произошло на парковке.
Как эпизод временного помешательства.
Но его голос то и дело просачивается сквозь завалы отстраненных мыслей.
И гадкими словами.
Разбалованная девка. Такая же, как и они. Не так сильно хочешь спасти детский дом.
И… отчаянными, страстными.
Иди ко мне. Иди сюда, дай мне… Алиса.
Когда он делает шаг в сторону, я резко разворачиваюсь и топаю в нужном направлении предельно быстро.
И, на самом деле, хочу сорваться на бег.
— // —
После обеда следующего дня доезжаю до земельного участка на велосипеде. Бензин тратить не могу, да и расстояние здесь небольшое.
Но и крутить педалями в такую жару — потом уже больше ни черта не хочется.
Подготовка к концерту почти завершена. Даже саундчек в процессе.
Уже из толпы кое-как огладываю помост с оборудованием и гигантскими экранами, потому что народ потихоньку собирается.
Недоумеваю по поводу наплыва людей, но оказывается пустили автобусы из соседних поселков. Даже из столицы люди примчались, потому что кое-кто не поскупился на несколько молодежных суперзвезд.
«Кое-кого» пока не видно, и мне можно спокойно сосуществовать с собственными легкими.
Зрительская зона обустроена криво и странно: поделена на неравномерные зоны, обтянутые сеткой.
Сеткой прочной. И непонятного назначения на открытом воздухе. Это же бесплатный концерт. Зачем сетка, если билеты не проверяют?
Обхожу все по периметру еще раз, стараюсь понять, как это все-таки должно работать.
Зоны, по моему мнению, слишком маленькие.
Настроения сообщать кому-то свои наблюдения нет, так как я тут явно гость нежеланный.
Вижу издалека Егора, но не подхожу. Пусть готовится к выступлению.
Замечаю, как Матвей устанавливает свое звуковое оборудование сбоку от помоста. Странно. Но вообще… Да, он же увлекается этими делами. Записями всякими играется и кустарным звуковым продюсированием.
Пиком идиотизмом было не взять с собой воды, и не взять с собой кошелек. Блин, эти климатические изменения не шутки — третья неделя мая, а сейчас градусов тридцать, наверно.
И воздух — сухой, как из пергамента кислород вытягивать.
В одной из близких к сцене секций замечаю, что часть сетки еще докручивают — так как баннер какой-то меняют. Надеюсь, там написаны пафосные слова и налеплено изображение Кулакова во весь разворот.
Украду потом, и буду ржать до конца жизни.
Но баннер посвящен одной из поп-групп.
Кулак уже выхватил меня взглядом издалека, и смотрит, наверно, некоторое время.
Во рту пересыхает еще сильнее. Не хочу, чтобы кто-то глазел на меня, а я даже не в курсе.
Ему точно жарко в этой бейсболке, но догадываюсь, что его столичное Величество избегает лишнего внимания к своей персоне. Забавно, учитывая, зачем это все затевается.
Качаю головой сама себе, потому что вся пиарная благотворительность воров, убийц и олигархов всегда убогая и абсурдная.
Все-таки я удивлена, что Кулаков на это пошел. Уже десять лет, как все большие люди порешали и забыли, а он вдруг начал только сейчас. Не дай бог в мэры столицы метит.
Фу.
Нет, в жизни не поверю.
Он спрыгивает с помоста, и над ребрами гроза сразу собирается. Вскидываю голову — чтобы помочь сердцу выровняться. Логично? Логично. Оно сразу успокаивается, ага. На наносекунду.
Может он идет по направлению ко мне, а может быть и нет.
Позже громоздкий силуэт Кулакова просматривается в столпотворении справа. Поэтому, скорее всего, держит путь в мою сторону.
Дабы позорно не наблюдать за каждым его грузным движением, одаряю своим вниманием баннер и непривинченную сетку. Ну вот зачем ее вообще тут крепить? Чтобы при давке все задохнулись?
К тому времени, как Кулак доходит до меня, я кричу рабочим. Прикрываю ребром ладони глаза от солнца:
— Она перетянута справа! И лучше оставить просвет по всей длине сетки, чтобы сразу оттянуть, если что.
Они поворачиваются в мою сторону,
